На свое счастье я встретилась в местной библиотеке маленького городка Даниден с замечательной парой. Муж и жена Смиты на первый взгляд меньше, чем подходили друг другу. Тоненькая черноволосая и черноглазая китаянка Чинь едва ли с точки зрения формальных пропорций сочеталась с Роном. Процветающий юрист был маленький, седой, но весьма проворный и доброжелательный толстый человечек. За год до этого мы столкнулись в той же самой библиотеке, и они после всего признали меня и окликнули. Поболтали. И супруги упомянули, что ходят пару раз в месяц на медитации к монаху. Я об этом ничего не знала, но мгновенно сообразила, что это для меня. Сразу записав информацию, в первый ближайщий день, подходящий для встречи, оказалась в небольшой квартире одного из городков Пинеллас.
Библиотека. Данедин. Здесь я проводила часы, дни, недели. Наш Банте Даммаванша.
Лишь бы не быть одной. Здесь в первый раз в жизни участвовала Сейчас ему 42.
в медитации с группой китайских буддистов осенью 2001. На этом
месте через год встретила Чинь и Рона и узнала о Банте.
Банте Даммаванша, монах-резидент от старейшей традиции буддизма - теравады, приехал В США почти 10 лет назад. Ко времени моего появления в его центре, монах все еще имел проблемы с эммиграционными службами. Ему не выдали гринкарту, и он существовал полулегально. Но были и хорошие новости. У харизматичного, улыбающего, хорошенького парня из Шри Ланки, было много поклонников. И поклонниц. Одна из них, состоятельная врач из соседнего региона, подарила обществу, образованному Банде, двухкомнатную квартиру. Вот там и был организован центр Теравады: большая комната - зал для медитации с огромной статуей Будды. Комната поменьше - спальня самого Банте. Нашему Будде было 35 лет в это время. Каждый день он ходил в специальную школу, где изучал английский, а остальное время проводил с нами, в медитациях, и ездил по округе, знакомя американцев со своей духовной линией. Теравада - единственная сохранившаяся, то есть "живая" традиция старейшей школы или колесницы Буддизма. Хинаяна, то есть "Малая Колесница", появившаяся еще при жизни Шакьямуни, чьи непосредственные ученики были ее первыми представителями. Сейчас "школа монахов", как ее называют, пользуется популярностью. Среди стран, чьи правительства и население поддерживают эту традицию, Вьетнам, Тайланд, Лаос, Камбоджа. Шри Ланка - "страна монахов", земля, сохранившая эту традицию в течение 25 веков. Оттуда, пройдя формальное обучение в монастырских школах и университетах, Банте был направлен заграницу. В Америке ему, конечно, нравилось. Но монах постоянно подчеркивал, в каких легких условиях, по сравнению с цейлонцами, живут американцы. Озабоченность же наша материальными проблемами для Банте, как и других монахов, часто появлявшихся в Центре, казалась странной. Не нужной и не естественной, а чем-то вроде...хобби.
Не удивительно, что Банте обратил на меня внимание сразу. Я к тому времени привычно брила голову "под ноль". К тому же сразу распространился слух о моих "энергетических" способностях. И Банте, как маленький ребенок, каждый раз, когда я приходила, маячил вокруг, ожидая моих слов: Тебя полечить? Что-нибудь болит? Банте, для всех остальных проповедовавший "Будьте себе сами докторами", от моей помощи не отказывался. Частенько я приходила пораньше. Зал для медитаций был очень располагающим к покою. Учитывая ужас, который был во мне все время, Центр являлся для меня идеальным местом. Маленькая кухня, где было все для перекусов и приготовления еды, позволяла находится в квартире целый день. Дверь была открыта почти всегда, лишь отсутствие самого хозяина означало, что войти внутрь невозможно.
Для меня это место стало той находкой, которая позволила получить передых на какое-то время. Банте был рад, что кто-то находится рядом, за стеной. И я проводила дни напролет, пытаясь успокоить мой воспаленный, мечащийся в кошмарах, ум. Думаю, он никогда до конца не понимал, сколь серьезным, даже критическим, было мое положение. Он приглашал меня в собой на многие мероприятия: у него был старый вэн, где в задней части лежали буддийские книги, фотографии статуй Будд, и прочее. То, что могло ему пригодится на встречах с учениками школ, в беседах с больными или умирающими. Банде любил быть среди людей. Его доброе лицо, и сияющие глаза заменяли речь. По-английски он, несмотря на проведенные годы в Америке, говорил весьма посредственно.
Однажды, когда я пришла со свежевыбритой головой, он тихо сказал:
- Татьяна. У меня есть роба. Хочешь?
- Роба?
- Ну да. Монашеская. Я могу ее тебе отдать. Ты заслуживаешь. Я не встречал никого в Америке, кто столько медитирует. И так разбирается...
- А зачем мне роба, Банте? Я без нее держу целибат. Уже много лет. (Это мне хотелось монаха поддеть!)
- Может, подумаешь?
- Конечно, наверное, оно приятно, когда перед тобой ниц падают... Как перед Богом, простираются... Но, нет.
Больше Банте не возвращался к этому вопросу. Никогда. Возможно, нужно пояснить. На Цейлоне, и вообще, в традиции Теравады, быть в монашестве - это высшая честь, самая лучшая возможность, какая только существует для людей. А для "белых" это еще менее достижимо. Поэтому предложение Банте было в высшей степени лестным.
Даммаванша делал ретриты по полдня каждую субботу. Во вторник вечером была беседа после прочтения одной из сутр (рассказов, сохранившихся от Будды). Каждый четверг в семь вечера у нас проходила Випассана - "молчаливая" медитация. В воскресенье в шесть вечера традиционно проводилась медитация "Любящая доброта", скорее похожая на "ведомую визуализацию". Мой перевод на русский язык этих терминов, вероятно, повергнет в.... ужас знающих, о чем речь. Тогда, исправьте меня.
Я хочу сказать, что группа встречалась часто. Четыре раза в неделю - это много. И собиралось до двадцати человек в этой комнатке. Но ведь Банте был так называемый монах-резидент. И слава его росла. "Старички", и мужчины, и женщины, приняли меня сразу хорошо. После первого визита меня подвезли домой, и это стало нормой. Меня не только "возвращали", но и забирали на встречу группы из дома. В общем, очень душевная, домашняя обстановка. Мне "доставалось" несколько раз от других завсегдатаев центра. И вот как. В течение года я не пропускала встреч. При этом каждую минуту использовала для работы над собой. Сохраняла сосредоточение на дыхании. Банте это заметил. И не редко было можно услышать его комментарий, которым он заканчивал занятие: "А Татьяна медитирует, и медитирует. Ей это, точно, зачтется". На что Вейн, старожил группы со стажем в 7 лет, однажды заметил: "Татьяна хочет достичь просветления еще в этой жизни..." С его легкой руки надо мной потом часто подшучивали... В этот вечер меня подвозила Дороти, редактор главной газеты нашего региона.
- Как меня сегодня Банте-те обсмеял, а, Дора?
- Обсмеял?
- Ну да... И Вейн ему подыграл!
- Я-то думаю, они тебе комплимент засветили...
В нашу беззаботную радостную жизнь подкрались серьезные неприятности. Однажды меня подвозил домой Джозеф. Симпатичный тринидадец только чернейшей кожей походил на аборигенов. Он объяснил мне, что жители его родного острова имеют не африканское происхождение, поэтому у них нет негроидных черт. Могу это подтвердить. Моим стюартом на трансатлантическом лайнере был однажды тринидадец неописуемо красивой внешности. Перед прощанием, около дома Джозеф замялся. Он вообще-то всегда был весьма смущающимся на вид. Однако, трепаться мог без остановки и долго. И вопросами забрасывал Банте бесконечно.
- Ну что там, смущающийся Ты мой... Говори давай. Про меня и Банте что ли? Ой, тоска мне с Вами. Это не интересно. Если даже на Марсе окажусь, то и там сплетут про меня такую ахинею... Не бери в голову... Все это - вранье. Мы с Банте просто друзья. Чего молчишь-то? Не про меня? Ну тогда давай! Это интересно.
Часть вторая следует.
http://www.dwms.org/AboutUs/Sanga.htm
